Началось всё с приглашения к Чарлику врача. Я, правда, была почти уверена, что самоощип у Чарлика от психологических проблем, с которыми катастрофически сложно бороться, но вдруг всё-таки нашлось бы что-то медицинского свойства?

Доктор Макс — классный специалист, и по попугайской психологии в том числе. Так что само собой как-то всё перешло от анализов к приручению нашей гордой птицы. Я надеялась, что тогда я смогу дать Чарльзу больше развлечений и пищи для ума и отвлечь его от унылого ковыряния в перьях, а самостоятельно вывести его хотя бы на палочку у меня не получалось никак.

Чарлик, конечно, обалдел, когда пришёл незнакомый дядя и принялся настойчиво предлагать ему орехи (грецкие орехи — единственное соблазнительное для Чарлика лакомство).

Но волшебник Макс начал на моих глазах творить чудо. Через жалких полчаса Чарлик уже брал у него угощение.

Потом в Чарлика буквально начали тыкать палочкой. Что хуже всего — палочкой для суши. Возможно, у Чарлика это вызывало какие-то опасения.

Но магия продолжала работать. Ещё 15 минут и куча орехов — и Чарлик уже держался за палочку лапой.

И вот впервые оторвался от клетки, доверившись чьей-то доброй воле! Правда, палочку пришлось выбрать понадёжнее.

Однако исторические моменты на этом отнюдь не кончились. Чарлик осмелился коснуться магической Максовой руки.

И вот уже он сидит на руке! Офигевая от происходящего ещё больше, чем даже я.

Это, действительно, фантастика. Доктор Макс вывел Чарлика на руку буквально за час! Всё происходило при мне, никакого насилия не было — только безопасная магия. После такого Чарлику, конечно, дали немного отдохнуть и прийти в себя; он был совершенно шокирован собственной смелостью.

А дальше всё стало ещё веселее: ведь Чарлик должен был идти на руку не к Максу, а ко мне... Чтобы немного дезоринтировать птицу, мы вывезли Чарлика вместе с клеткой в прихожую. И там случилось чудо.

Уже в первый день занятий мой ощипанный балбес сидел у меня на руке! Всё чудо заняло порядка трёх часов напряжённой для всех участников работы.

Когда доктор Макс пришёл на следующий день, мы стали совершать с Чарликом разные подвиги: гулять с ним по комнатам и всячески общаться. Я на всех фотографиях ему улыбаюсь (попугаи хорошо считывают нашу мимику), но на самом деле это было очень больно, он мне всю руку истыкал своими когтищами. Самый ад — когда коготь попадает в старую царапину. Но что поделаешь, надо работать.

Занимались мы по-прежнему в прихожей: в родной комнате Чарлик сразу же от меня слетал. Кстати, это одна из последних фотографий горки, ещё не пожёванной Чарликовым мощным клювом.

Вечером мы уже без Макса «знакомили» Чарлика со Славой. Чарлик понял, что от него требуется, и довольно легко пошёл Славе на руку.

Конечно, поначалу ненадолго.

А у меня Чарльз сидел уже довольно уверенно, и даже стало не так больно, потому что он не вцеплялся в меня со всей дури, а научился сидеть спокойно.

Это очень клёво, когда твоя любимая курочка вдруг, спустя чуть не десять лет совместной жизни, становится тебе ближе.

Слава научил Чарлика здороваться за лапу, по-мужски.

Он тоже начал совершать с Чарликом вояжи по прихожей, но у меня Чарли сидел лучше. Слава слишком опасный.

Просто так таскать птицу по прихожей уже немного надоело, а за пределы прихожей выбраться всё никак не удавалось, поэтому мы стали учить Чарлика переходить с руки на руку.

Конечно, не всё получалось с первого раза.

Но постепенно он перестал бояться приближения второй руки.

Самое неприятно случилось вечером. Доктор Макс запретил мне ловить Чарлика, как обычно, полотенцем. Ну это и понятно: мы тут типа пытаемся дружить, такие все добрые, и вдруг — получи тёмную... Конечно, так нельзя. Но сам Чарлик в клетку отродясь не заходил. Не зашёл и на этот раз, а мы уже по опыту знали, что за ночь он разгромит комнату. Так что пришлось мне спать на диване в попугайской комнате, чтобы хоть как-то усмирять хохлатого негодяя. Было совершенно непонятно, как дальше жить с этим, ведь рано или поздно Чарлика обязательно нужно было засунуть в клетку, а как это делать, если не ловить? В общем, из-за этого я сильно помрачнела.

На следующий день (который был у нас последним днём совместных занятий) доктор Макс сказал, что был уверен, что мы не выдержим и поймаем Чарлика. Но мы оказались стойкими ребятами: нельзя — значит, нельзя! Третий день мы посвятили тренировке захода в клетку.

По-прежнему все занятия проходили в прихожей, так что туда же нужно было выкатывать клетку для усаживания в неё Чарльза. И ещё долго потом мы по вечерам катали клетку туда-сюда.

В остальном оставалось повторять пройденное.

Чарлик, наверное, очень удивлялся, что происходит. Но соглашался играть с нами в эти странные игры.

А через несколько дней мне удалось почесать Чарликову высокоумную башку.

Вообще, мы с ним иногда общались, как хорошие друзья.

Предполагалось, что дальше наши отношения будут только улучшаться, но эти прогнозы не оправдались. Дальше той точки, до которой меня довёл буквально за руку доктор Макс, мы не сдвинулись. Но уже и эта точка, конечно, очень далека от того нуля, с которого мы начинали.

Может быть, у нас ещё всё впереди.